+5
Путешествие из Москвы в Душанбе. «В цвет неба, и чтобы ближе к Богу быть»
В рамках выставки «Самое удивительное» известный фотограф Марина Маковецкая поделилась впечатлениями от своей поездки в Таджикистан и рассказала о том, как среднеазиатское приключение заставило ее посмотреть по-другому не только на трудовых мигрантов, но и на свою собственную жизнь.
— Как родилась идея поездки именно в Таджикистан?
— Как родилась идея поездки именно в Таджикистан?
— С 2009 года меня интересует тема трудовых мигрантов в России, в частности, приезжих из Таджикистана. Из восьми миллионов населения этой страны три миллиона временно или постоянно находятся на заработках в других странах. В России их не менее 1,5 миллиона. Чтобы понять, что же гонит людей, не знающих никакого языка кроме своего, на чужбину, я сама отправилась к ним на родину.
— Не пугал ли вас вопрос безопасности?
— Конечно, пугал. Таджикистан пережил пятилетнюю гражданскую войну (1992−1997 годы), в результате которой 80% этнических русских покинуло республику. Я не знала, как сегодня таджики отнесутся к человеку из Москвы и, тем более, как будут реагировать на фотосъёмку. Перед поездкой я в течение месяца ходила на Казанский вокзал провожать поезд Москва-Душанбе: снимала, знакомилась, привыкала. Часто натыкалась на враждебную реакцию отъезжающих. И тогда я сказала себе: если хочешь снимать этих людей, постарайся их полюбить. Надеюсь, что получилось.
Никак не могу поверить, что столько бед могут свалиться на одного человека. Умного, порядочного человека, говорящего на одиннадцати языках и обожающего Омара Хайяма.
— Расскажите какую-нибудь историю из вашей первой поездки.
— С моей первой поездкой в Таджикистан связано много интересных историй. Помню, как поезд Москва-Душанбе остановился на туркменской границе. Каждая граница — это, как минимум, два часа томления. Пассажирам строго запрещалось вставать со своего места. Сидишь, как прикованный: ни чай попить, ни ноги размять. И только проводники имели небольшое послабление. После всех проверок им разрешалось передвижение по вагону. Пользуясь такой привилегией, они за небольшую плату договорились с пограничниками добыть им местные деликатесы. Я с удивлением наблюдала в окно, как от нашего вагона отошли двое ребят в камуфляже и побрели в высокие дебри, постепенно превращаясь в маленькие точки.
— Куда они пошли? Что там ищут? Может, у них там пограничный секрет? — гадали мои соседи вслух.
Всё выяснилось, когда в траве снова показались фигуры в камуфляже. В руках пограничники несли огромные растения.
— Это рошак! — радостно воскликнул сосед с верхней полки. Похоже, ему уже хоть что-то стало ясно, но моё любопытство только возрастало.
Пиком изумления стала торжественная передача растений проводникам. Откуда-то появился нож, и без лишних церемоний мужчины тут же, в тамбуре, принялись ловко отсекать круглые дольки от ствола растения и аппетитно ими хрустеть. Тут я не выдержала и схватила камеру…
— Будешь? Это вкусно и полезно!
Вместо ответа я дважды нажала на кнопку затвора.
— Ну как хочешь, — очередной кусок спрятался за щекой проводника.
Оказывается, таджики испокон веков употребляют в пищу дикорастущие травы, особенно весной, когда овощей и фруктов ещё нет на их столе. А дело было в середине марта.
— А расскажите о людях, которых вы там встречали.
— Шесть лет частых поездок в Таджикистан наградили меня множеством друзей и хороших знакомых. А самый запоминающийся — проводник Джунайдулло с гигантским растением на фотографии. Только я села в поезд, он добровольно взял надо мной шефство, потом, когда подхватила пневмонию, забрал из гостиницы, привёз в свой дом и лечил, как мог. Тогда он был здоровым и крепким, и все дети его были живы. Сколько же всего случилось за это время! Смерть дочери, тяжёлая болезнь сына и неизлечимый недуг для него самого. Никак не могу поверить, что столько бед могут свалиться на одного человека. Умного, порядочного человека, говорящего на одиннадцати языках и обожающего Омара Хайяма. Кажется, он знает его всего наизусть. Ни одна наша встреча или телефонный разговор не обходится без мудрых строк поэта.
Чтобы понять, что же гонит людей, не знающих никакого языка кроме своего, на чужбину, я сама отправилась к ним на родину.
— Смотрите ли вы теперь по-другому на таджикских трудовых мигрантов, живущих в Москве?
— Конечно! Более того, я по-другому и на свою неказистую хрущёвку смотрю, где как-никак есть диван, свет и горячая вода, а зимой ещё и отопление.
— Выставка называется «Самое удивительное». Что же было самым удивительным в Таджикистане для вас?
— Поездок было много и удивительных моментов тоже. Но в первой поездке считала подарком судьбы знакомство с местностью, где почти все дома окрашены в голубой цвет. Казалось, я попала в сказочные декорации, настолько нереальной была красота вокруг. Это случилось в солнечный апрельский день. Наверное, из-за величия гор, из-за снега, сияющего природной голубизной, я не сразу заметила бедность селения.
— Почему у вас дома голубые? — спросила я одного учителя.
— В цвет неба, и чтобы ближе к Богу быть, — не задумываясь, ответил тот. — На кого ещё нам надеяться…
— Есть ли какие-то специфические тонкости работы фотографа в поезде?
— Путешествовать на поезде я всегда любила, ещё со студенчества. Тонкости? Влезть в личное пространство окружающих тебя героев, но таким образом, чтобы те не оскорбились, а наоборот — обрадовались.
Проголосуйте за этот материал!
+5
0 комментариев