+5
Марина Абрамович и ее правила жизни
БОЛЬШЕ ВСЕГО НА СВЕТЕ Я БОЮСЬ ПОВЕРИТЬ в собственное величие.
КОГДА МНЕ БЫЛО 14, Я ВЫГЛЯДЕЛА УЖАСНО. Я носила эти типичные восточноевропейские ботинки с подковками — так что все слышали, как я приближаюсь, — и удушающую блузку, застегнутую на все пуговицы. У меня была мальчишеская стрижка, прыщавое лицо и огромный-огромный нос.
ВО МНЕ ДО СИХ ПОР ЖИВЕТ ХОРОШАЯ МАЛЕНЬКАЯ ДЕВОЧКА. Когда я не занимаюсь искусством, я становлюсь очень тихой и совершенно обычной.
МОИ РОДИТЕЛИ ПОСТОЯННО ССОРИЛИСЬ. Но при этом они постоянно отмечали все юбилеи своей свадьбы. Кажется, они просто праздновали то, что прожили вместе еще столько-то лет, не поубивав друг друга.
У МЕНЯ БЫЛИ НЕПРОСТЫЕ ОТНОШЕНИЯ С МАТЕРЬЮ. Например, она могла разбудить меня посреди ночи, если я спала не идеально ровно. Теперь я сплю так аккуратно, что когда останавливаюсь в отеле, они думают, что я вообще не пользовалась кроватью.
КОГДА МЕНЯ СПРАШИВАЮТ, ГДЕ Я РОДИЛАСЬ, я никогда не говорю «в Сербии». Я из страны, которой больше не существует.
ЕСЛИ ТЫ ПОЖИЛ В НЬЮ-ЙОРКЕ, ты вряд ли сможешь жить где-то еще. Жить в Париже — это как жить в режиме замедленной съемки. Буржуазно и скучно.
СЧАСТЬЕ ПРИХОДИТ К ТЕБЕ В ТОТ МОМЕНТ, КОГДА ТЫ ПОНИМАЕШЬ, кем ты на самом деле являешься.
ЛЮДИ ПОСТОЯННО СПРАШИВАЮТ, почему в мире так мало успешных женщин-художников. Ответ прост: женщина не настолько готова на самопожертвование, насколько мужчина.
БРАТ МОЕГО ПРАДЕДА БЫЛ ПАТРИАРХОМ ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ и теперь почитается как святой. Наверное, поэтому все в моей жизни всегда было пропитано одержимостью и жертвенностью.
МЕНЯ ИНТЕРЕСУЮТ ТОЛЬКО ТЕ ИДЕИ, КОТОРЫЕ ВЫЗЫВАЮТ ЗАВИСИМОСТЬ И ЛИШАЮТ ТЕБЯ ПОКОЯ — те идеи, которых я боюсь.
ИСКУССТВО ОПРЕДЕЛЯЕТСЯ КОНТЕКСТОМ. Если ты пекарь, который печет хлеб в пекарне, ты остаешься пекарем. Даже если ты выпекаешь самый вкусный хлеб в мире, ты не художник, а пекарь. Но если ты печешь хлеб в галерее, ты становишься художником — даже если ты плохой пекарь.
ЧЕМ ОТЛИЧАЕТСЯ ПЕРФОРМАНС ОТ ТЕАТРА? В театре кровь — это кетчуп. В перформансе кровь — это кровь.
НЕНАВИЖУ РЕПЕТИЦИИ. Даже если я выхожу из дома за молоком, я каждый раз стараюсь пойти чуть иначе, чтобы не вырабатывать привычку. Ведь привычки — это ужасно, это антоним творчества.
КОГДА ЛЕДИ ГАГА ГОВОРИТ, что ты вдохновляешь ее на творчество, про тебя узнают 12- или 18-летние дети. Так я стала брендом — как джинсы или кока-кола.
ВУДИ АЛЛЕН КАК-ТО СКАЗАЛ: «Если сегодня я звезда, то кем я буду завтра? Черной дырой?»
ЕСТЬ У МЕНЯ ОДИН ПОВТОРЯЮЩИЙСЯ СОН: я в загородном доме, окруженная одними и теми же людьми. Они поют и танцуют, а спустя какое-то время я начинаю знакомиться с этими людьми, которых, конечно же, не существует в действительности.
ВСЕ ВЕЧЕРИНКИ ОДИНАКОВЫ — слишком много людей и слишком мало еды.
МЫ ВСЕГДА СТРЕМИМСЯ В БУДУЩЕЕ ИЛИ ИЩЕМ ЧТО-ТО В ПРОШЛОМ, но мы так мало времени проводим в настоящем.
СЕГОДНЯ МЕРИЛО КОНЦЕНТРАЦИИ НАШЕГО ВНИМАНИЯ — ЭТО ТЕЛЕВИЗИОННАЯ РЕКЛАМА. Воспринимать за один раз что-то длиннее этого мы уже не можем.
КОГДА ТЫ ЧУВСТВУЕШЬ НЕВЫНОСИМУЮ БОЛЬ, ТЫ ДУМАЕШЬ, что теряешь сознание. Но если ты скажешь себе: «Ну и что, к черту сознание», боль сразу уходит.
ТЫ НЕ МОЖЕШЬ ОТРЕПЕТИРОВАТЬ СВОЮ СМЕРТЬ, но ты можешь отрепетировать свои похороны.
КОГДА ТЕБЕ 60, ЛУЧШЕЕ, что ты можешь сделать, — это начать танцевать танго.
Проголосуйте за этот материал!
+5
0 комментариев