+56
Как НКВД добивался признаний
У работников НКВД было множество способов добывать информацию. Ниже приведены двадцать вариантов из всех, которые
мог испытать человек в их застенках.
1) Звуковой способ.
Посадить
подследственного метров за шесть. за восемь и заставлять все громко
говорить и повторять. Уже измотанному человеку это нелегко. Или сделать
два рупора из картона и вместе с подошедшим товарищем следователем,
подступя к арестанту вплотную, кричать ему в оба уха: «Сознавайся, гад!»
Арестант оглушается, иногда теряет слух.
2) Гасить папиросу о кожу подследственного.
3)
Световой способ. Резкий круглосуточный электрический свет в камере или
боксе, где содержится арестант, непомерно яркая лампочка для малого
помещения и белых стен. Воспаляются веки, это очень больно. А в
следственном кабинете на него снова направляют комнатные прожектора.
4) Такая придумка.
Чеботарева
в ночь под 1 мая 1933 в хабаровском ГПУ всю ночь, двенадцать часов,- не
допрашивали, нет: водили на допрос! Такой-то — руки назад! Вывели из
камеры быстро вверх по лестнице, в кабинет к следователю. Выводной ушел.
Но следователь, не только не задав ни единого вопроса, а иногда не дав
Чеботареву и присесть, берет телефонную трубку: заберите из 107-го! Его
берут, приводят в камеру. Только он лег на нары, гремит замок:
Чеботарев! На допрос! Руки назад! А там: заберите из 107-го!
5) Тюрьма начинается с бокса, то есть ящика или шкафа.
Человека,
только что схваченного с воли, еще в лете его внутреннего движения,
готового выяснять, спорить, бороться,- на первом же тюремном шаге
захлопывают в коробку, иногда с лампочкой и где он может сидеть, иногда
темную и такую, что он может только стоять, еще и придавленный дверью. И
держат его здесь несколько часов, полсуток, сутки. Часы полной
неизвестности! — может, он замурован здесь на всю жизнь? Он никогда
ничего подобного в жизни не встречал, он не может догадаться! Идут его
первые часы, когда все в нем еще горит от не остановленного душевного
вихря.
6) Когда не хватало боксов, делали еще и так.
Елену
Струтинскую в Новочеркасском НКВД посадили на шесть суток в коридоре на
табуретку — так, чтоб она ни к чему не прислонялась, не спала, не падала
и не вставала. Это на шесть суток!
7) По местным условиям бокс
может заменяться дивизионной ямой, как это было в Гороховецких армейских
лагерях во время Великой Отечественной войны.
В такую яму,
глубиною три метра, диаметром метра два, арестованный сталкивается, и
там несколько суток под открытым небом, часом и под дождем, была для
него и камера, и уборная. А триста граммов хлеба и воду ему туда
спускали на веревочке.
8) Заставить подследственного стоять на коленях — не в каком-то переносном смысле, а в прямом:
на
коленях и чтоб не присаживался на пятки, а спину ровно держал. В
кабинете следователя или в коридоре можно заставить так стоять
двенадцать часов, и двадцать четыре, и сорок восемь. (Сам следователь
может уходить домой, спать, развлекаться, это разработанная система:
около человека на коленях ставится пост, сменяются часовые. (Кого хорошо
так ставить? Уже надломленного, уже склоняющегося к сдаче. Хорошо
ставить так женщин. Иванов-Разумник сообщает о варианте этого метода:
поставив молодого Лордкипанидзе на колени, следователь измочился ему в
лицо! И что же? Не взятый ничем другим, Лордкипанидзе был этим сломлен.
9) А то так просто заставить стоять.
Можно,
чтоб стоял только во время допросов, это тоже утомляет и сламывает.
Можно во время допросов и сажать, но чтоб стоял от допроса до допроса
(надзиратель следит, чтобы не прислонялся к стене, а если заснет и
грохнется — пинать и поднимать). Иногда и суток выстойки довольно, чтобы
человек обессилел и показал что угодно.
10) Во всех этих выстойках три-четыре-пять суток обычно не дают пить.
Все более становится понятной комбинированность приемов психологических и физических.
11) Бессонница.
Бессонница
(да еще соединенная с выстойкой, жаждой, ярким светом, страхом и
неизвестностью — что твои пытки?) мутит разум, подрывает волю, человек
перестает быть своим «я»…
12) В развитие предыдущего — следовательский конвейер.
Ты не просто не спишь, но тебя трое-четверо суток непрерывно допрашивают сменные следователи.
13) Карцеры.
Как
бы ни было плохо в камере, но карцер всегда хуже ее, оттуда камера
всегда представляется раем. В карцере человека изматывают голодом и
обычно холодом (в Сухановке есть и горячие карцеры). Например,
лефортовские карцеры не отапливаются вовсе, батареи обогревают только
коридор, и в этом «обогретом» коридоре дежурные надзиратели ходят в
валенках и телогрейке. Арестанта же раздевают до белья, а иногда до
одних кальсон, и он должен в неподвижности (тесно) пробыть в карцере
сутки, трое, пятеро (горячая баланда только на третий день). В первые
минуты ты думаешь: не выдержу и часа. Но каким-то чудом человек
высиживает свои пять суток, может быть, приобретая и болезнь на всю
жизнь.
14) Считать ли разновидностью карцера запирание стоя в нишу?
Уже
в 1933 в хабаровском ГПУ так пытали С. А. Чеботарева: заперли голым в
бетонную нишу так, что он не мог подогнуть колен, ни расправить и
переместить рук, ни повернуть головы. Это не все! Стала капать на
макушку холодная вода (как хрестоматийно!..) и разливаться по телу
ручейками. Ему, разумеется, не объявили, что это все только на двадцать
четыре часа… Страшно это, не страшно — но он потерял сознание, его
открыли назавтра как бы мертвым, он очнулся в больничной постели. Его
приводили в себя нашатырным спиртом, кофеином, массажем тела. Он далеко
не сразу мог вспомнить — откуда он взялся, что было накануне. На целый
месяц он стал негоден даже для допросов.
15) Голод.
Это
не такой редкий способ: признание из заключенного выголодить.
Собственно, элемент голода вошел во всеобщую систему воздействия.
16) Битье, не оставляющее следов.
Бьют
и резиной, бьют и колотушками, и мешками с песком. Очень больно, когда
бьют по костям, например, следовательским сапогом по голени, где кость
почти на поверхности. Комбрига Карпунича-Бравена били двадцать один день
подряд. (Сейчас говорит: «И через тридцать лет все кости болят и
голова»). Вспоминая свое и по рассказам он насчитывает пятьдесят два
приема пыток.
Лефортовский полковник Сидоров уже после войны
применил вольный удар галошей по свисающим мужским придаткам
(футболисты, получившие мячом в пах, могут этот удар оценить). С этой
болью нет сравнения, и обычно теряется сознание.
17) В новороссийском НКВД изобрели машинки для зажимания ногтей.
У многих новороссийских потом на пересылках видели слезшие ногти.
18) А смирительная рубашка?
19) А взнуздание («ласточка»)?
Это
— метод сухановский, но и Архангельская тюрьма знает его (следователь
Ивков, 1940). Длинное суровое полотенце закладывается тебе через рот
(взнуздание), а потом через спину привязывается концами к пяткам. Вот
так, колесом на брюхе, с хрустящей спиной, без воды и еды полежи суток
двое.
20) Но самое страшное, что с тобой могут сделать, это:
раздеть
ниже пояса, положить на спину на полу, ноги развести, на них сядут
подручные (славный сержантский состав), держа тебя за руки.
А
следователь — не гнушаются тем и женщины — становится между твоих
разведенных ног и, носком своего ботинка (своей туфли) постепенно,
уверенно и все сильней прищемляя к полу то, что делало тебя когда-то
мужчиной, смотрит тебе в глаза и повторяет, повторяет свои вопросы или
предложения предательства. Если он не нажмет прежде времени чуть
сильней, у тебя будет еще пятнадцать секунд вскричать, что ты все
признаешь, что ты готов посадить и тех двадцать человек, которых от тебя
требуют, или оклеветать в печати свою любую святыню…
Проголосуйте за этот материал!
+56
1 комментарий